1904 года декабря 14 дня, по указу Его Императорского Величества, ЕДК слушали: дело о неблаговидных поступках и предосудительном поведении священника Режевского завода, Екатеринбургского уезда, Николая Грамолина.

Обстоятельства сего дела таковы: Крестьянин Режевской волости и завода, Григорий Прокопиев Лукин 10 февраля сего года обратился к Его Преосвященству с прошением от 1 того же февраля, в коем обвиняет священников местной церкви Николая Грамолина и Аркадия Миртова «в примерном злочестии и непристойной жадности, гнусной корысти, в обиде вдов, сирот и бедных людей и в лицеприятии к богатым», затем в том, что они в торжественные праздники не все дома посещают со св. крестом, а посещаемые дома оскверняют курением табака, чем и подают неразумный и вредный пример детям прихожан. Кроме сего Лукин в своем прошении обвиняет священника Николая Грамолина в том, что он пьет вино, около десяти лет в своем доме имеет молодую вдову, 27 декабря 1903 года призвав его, Лукина, в алтарь и подав ему просфору, назвал его гордецом и безумцем и в другое время в церкви же обозвал крестьянина Павла Щербакова духом долгохвостым невидимым».

В подтверждение сего прошения Лукин указал свидетелей около пятидесяти человек, которые и учинили на прошении собственноручные подписи.

На сем прошении резолюция Его Преосвященства за №1085 последовала таковая: «В Консисторию на рассмотрение». Консистория с препровождением настоящего прошения Лукина, предписала Благочинному священнику Димитрию Диеву произвести по содержанию прошения не гласное расследование, каковое, с возвращением прошения, и представить в Консисторию с своим отзывом и заключением. 23 марта сдано Его Преосвященству с резолюциею за №1900: «В Консисторию на рассмотрение» прошение прихожан в числе 63, Режевской Богоявленской церкви, в коем они доносят следующее: «По слухам мы известились, что Вашему Преосвященству некоторыми из наших прихожан подана на настоятеля Богоявленской церкви священника о. Николая Грамолина жалоба, в которой жалобщики обвиняют его в том, что он, как священник, своим образом жизни и поступками поселяет соблазн среди прихожан; обвинение, если верить слухам, сводится к следующему: курение табака, пьянству и соблазнительному домашнему образу жизни, выражающемуся в том, что он держит у себя в качестве прислуги — кухарки молодую особу женского пола, с которой состоит якобы в непозволительной связи. Приемлем смелость настоящим обратиться к Вашему Преосвященству и сказать в защиту священника о. Николая Грамолина, следующее. Священник Грамолин курит табак — это верно и мы этого отрицать не можем, но и все его предместники курили также, разница здесь та, что священник Грамолин курит явно, а его предместники курили тайно от прихожан. Священник о. Николай Грамолин пьет водку — это верно, но пьет в благовремении у себя дома, когда у него бывают в гостях добрые его знакомые, или сам когда бывает у своих знакомых, притом пьет весьма умеренно. Но чтобы о. Николай позволил себе явиться в нетрезвом виде в публичном месте и тем самым вызвал соблазн среди прихожан, этого никогда не было и никто этого подтвердить не может. У священника о. Николая Грамолина, действительно, есть прислуга - кухарка женщина лет 38 хорошая, честная и домовитая работница, усердием которой и держится небольшое домашнее благосостояние о. Николая и надо полагать, что только это одно заставляет его дорожить ею, без ее присмотра все хозяйство его придет в упадок и он останется нищ и убог. Но тем не менее в обращении о. Николая с своей домовитой кухаркой не видно такой близости, которая давала бы право судить о существующей между ними предосудительной связи и, к тому же, кухарка эта живет не в одних комнатах с о. Николаем, а на кухне, помещающейся в нижнем этаже дома; в этой же кухне живет и кучер и, наконец, кухарка своим образом жизни, совершенно исключает всякую возможность сказать что нибудь об ней, как об особе предосудительного поведения. В настоящем своем прошении мы желаем почтительнейше доложить Вашему Преосвященству, что приписываемые о. Николаю Грамолину проступки — табакокурение и употребление водки присущи ему как простому смертному. Что же касается третьего приписываемого ему проступка, то здесь никто из нас прихожан не может быть судьею, так как обвинение это построено на слухах, сплетнях или заведомо ложных вымыслах, которым верить никак нельзя. Еще свидетельствуем, что священник Грамолин некорыстолюбив, относится к своим обязанностям священника с должным вниманием и усердием, а главное, уважая свой сан священника никогда не позволяет себе явиться для служения в храм Божий в нетрезвом виде. На основании вышеизложенного мы позволяем себе почтительнейше просить Ваше Преосвященство священника о. Николая Грамолина оставить на настоящем его месте служения настоятелем Режевской Богоявленской церкви, ибо он нам как священник желателен. Помилуйте его как человека преклонных лет, стоящего одною ногою в могиле. Свыше чем 30 летнее служение в сане священника, дает ему право на некоторое снисхождение».

Благочинный священник Диев производивший негласное расследование по прошению Лукина рапортом от 26 марта сего года за №248, донес следующее: «Из всех обвинений Лукина вполне подтвердилось только то, что оба священника сей церкви Николай Грамолин и Аркадий Миртов действительно подвержены привычке табакокурения. Привычку эту они обнаруживают иногда и в домах прихожан, как например при посещении с крестом (после отправления требы). Против курения табаку народ в раскольнических приходах очень предубежден и считают курение его большим преступлением. В виду этого настоящее обвинение священников вполне естественно и справедливо. По сему поводу это обстоятельство поставлено мною обоим священникам на вид и сделано распоряжение, чтобы они оставили эту привычку и ни в каком случае не подавали повода к подобным нареканиям. Утверждение Лукина, что священники не все дома посещают с св. крестом — неосновательно. Выяснилось, что оба священника в праздник Св. Пасхи, Рождества и Богоявления по возможности навещают всех, кто их принимает. Исключение из этого если и бывает, то объясняется или неимением свободного времени или тем, что сами хозяева не застаются дома, что бывает очень не редко. В дни же храмовых праздников в заводах вообще не принято ходить со св. крестом по всем домам, да и нет для этого никакой возможности, так как храмовый праздник празднуется только один день. Затем Лукин обвиняет обоих священников «в примерном злочестии и непристойной жадности, гнусной корысти, в обиде вдов, сирот и бедных людей и в лицеприятии к богатым». Все эти обвинения голословны и неправдоподобны. На самом деле ничего этого нет. Священники не отличаются какими либо особенными достоинствами, но не имеют и особых недостатков, в роде указанных Лукиным. Они отправляют по мере своих сил свое пастырское дело, как умеют и как могут. Особых опущений по службе за ними не имеется. Есть некоторые недостатки за священником Н. Грамолиным как за законоучителем местной школы (редкое ее посещение), но объясняется это его старческими немощами и счет в данном случае поставлено быть не может. Что же касается обвинений направленных лично против о. Грамолина, то они также голословны и основаны более на придирчивости и подозрительности, чем на действительных проступках. В частности о случае 27 декабря 1903 года, когда о. Грамолин якобы обозвал Лукина гордецом и безумцем, выяснилось следующее. Лукин любит часто выступать в роли учителя и проповедника и свой учительский авторитет ставит очень высоко. Имея это в виду о. Грамолин 27 декабря 1903 года воспользовавшись присутствием Лукина в храме, позвал его в алтарь и желая обличить в непризванном учительстве, в поучительно-обличительном тоне назвал гордым и неразумным человеком; слова эти, хотя и имели несколько резкий характер, но во всяком случае не выражали собой какой либо личной враждебности о. Грамолина к Лукину, доказательством этого служит уже то, что о. Грамолин вручил при этом ему, Лукину, просфору. Случай, когда о. Грамолин обозвал Павла Щербакова духом долгохвостым, не подтверждено ни самим Щербаковым ни свидетелями. Очевидно этот случай имел в своем основании какой либо частный шуточный разговор, не имеющий никакого серьезного значения. Предположение Лукина в том, что о. Грамолин якобы находится в незаконной связи с своей прислугой оказывается сплетней и основано на излишних подозрениях Лукина. Во всяком случае для формального обвинения здесь нет никакой почвы. Правда, что у о. Грамолина есть кухарка — вдова Евгения Попова около 45 лет от роду; но кроме сего обвинения в этом направлении ничего не имеется. Кухарка эта живет более 10 лет, отличается благонадежностью и верностью, очень привязана к дому о. Грамолина, живет так долго потому что очень привязана к дочерям о. Грамолина. Против обвинения о. Грамолина в чем либо подобном говорит и почтенный возраст его (60 лет). Лучшие прихожане (купечество и служащие местного завода) также отрицают это обвинение. Указанные Лукиным свидетели также ничем не могут подтвердить этого обвинения, а ссылаются только на слухи. Могло вполне случиться, что кем либо из недоброжелателей о. Грамолина и пущен был по заводу подобный слух-сплетня (что в заводах составляет обычное явление), этой то сплетней и воспользовался Лукин в качестве обвинения против о. Грамолина, но из разговора с ним невольно убеждаешься, что и сам он с трудом верит в правдоподобность подобной сплетни. В том что священник Грамолин пьет вино также не оказывает никакого преступления, вино он употребляет, но умеренно; пьяным его никто не видал. Так отзываются не только почетные прихожане, но и указанные Лукиным свидетели. Таким образом все возведенные Лукиным обвинения Режевских священников (кроме табакокурения) в общем беспочвенны и голословны. О самом Лукине следует сказать, что это человек религиозно-настроенный, крайне набожный настолько, что это граничит с фанатизмом и изуверством. Он много читал разных книг духовного содержания, но при своей общей неразвитости усвоить порядком прочитанное и разумно применить его к делу он не может. Вследствие сего у него образовалось много совершенно ложных мнений и понятий. По мнению Лукина весь мир лежит во зле. Священников он всех огульно называет неправомыслящими и злочестивыми. Пришли говорит он, последние дни и скоро придет антихрист. К сему следует прибавить что Лукин очень любит учить других и бывает очень недоволен, когда ему кто либо в этом мешает».

Справочные листки о священниках Николае Грамолине и Аркадие Миртове при сем прилагаются.

Закон. Св. Зак. т. 16, ч. 2 Зак.о суд.по дел.о прест.и прост., изд. 1892 г. ст. 52: «Дознания о происшествиях передаются из Полицейских Управлений судебным следователям только в тех случаях, когда Управления усмотрят в происшествии признаки преступления или проступка, или когда с постановлением о зачислении дела конченным не согласно лицо прокурорского надзора».

ст. 101: «Если извещение найдено будет вовсе неосновательным, то не производить никакого следствия».

ст. 110: «Всякий донос должен быть основан на явных и точных доказательствах».

Приказали: Обстоятельства сего дела таковы. Крестьянин Режевской волости и завода Екатеринбургского уезда, Григорий Прокопиев Лукин 10 февраля сего 1904 года обратился к Его Преосвященству с прошением, от 1 того же февраля, в коем обвиняет священников местной церкви Николая Грамолина и Аркадия Миртова в «примерном злочестии и неристойной жадности, гнусной корысти, в обиде вдов, сирот и бедных людей и в лицеприятии к богатым», затем в том, что они в торжественные праздники не все дома посещают со св. крестом, а посещаемые дома оскверняют курением табака, чем и подают неразумный и вредный пример детям прихожан. Кроме сего Лукин в своем прошении обвиняет священника Николая Грамолина в том, что он пьет вино, около десяти лет в своем доме имеет молодую вдову, 27 декабря 1903 года призвал его, Лукина, в алтарь и подав ему просфору, назвал его гордецом и безумцем и в другое время в церкви же обозвал крестьянина Павла Щербакова духом долгохвостым невидимым». В подтверждение сего прошения Лукин указал свидетелей около пятидесяти человек … (далее в тексте излагается то же, что и в предыдущем тексте — Б.В.) … Из справочных листков о священниках Николае Грамолине и Аркадие Миртове видно, что первый из них 60 лет, окончивший курс семинарии, священником с 1872 г., на настоящем месте с 1887 г.; в 1885 г. награжден набедренником; состоял под судом и указом от 27 октября 1894 г. поставлено ему на вид самовольное расходование церковных сумм на наем певчих и небрежное отношение его к церковным интересам; указом Св. Синода от 6 июня 1901 г. предписано подсудность сию не считать препятствием к награждению его установленными для духовенства знаками отличия; вдов, в семействе имеет двух сыновей и две дочери в возрасте от 23 до 30 лет; и второй — Миртов 35 лет, окончивший курс семинарии и обучавшийся с 1891 по 1894 г. в академии художеств, в 1894 г. определен псаломщиком, в 1897 г. рукоположен во священника, на настоящем месте был с 1902 г.; 12 октября 1904 г., согласно прошению перемещен к церкви Першинского села, Шадринского уезда; в 1902 г. награжден набедренником; поведения весьма хорошего, судим и штрафован не был. 23 марта 1904 года к Его Преосвященству поступило прошение от прихожан Режевской Богоявленской церкви, Управителя Режевского завода Яргина и др., всего в числе 63 человек, в каковом прошении они не отрицая, что священник Грамолин курит табак, пьет во благовремении и весьма умеренно вино и свидетельствуя, что в обращении с проживающею у него кухаркою не видно такой близости, которая давала бы право судить о существующей между ними предосудительной связи, … (и т. д. повторение сказанного — Б.В.) …

Рассмотрев настоящее дело и принимая во внимание, что кроме курения табаку обоими священниками и умеренного и благовременного употребления вина священником Грамолиным все прочие обвинения, взводимые на них крестьянином Лукиным, произведенным по сему делу негласным расследованием не подтвердились, а также имея в виду хороший отзыв о священнике Грамолине прихожан, ходатайствующих о снисхождении к нему, Консистория, руководствуясь стт. 52, 101 и 110 Зак.о суд.по дел.о прест.и прост., определяет: 1) прошение крестьянина Григория Лукина, как неосновательное оставить без последствий, о чем и объявить ему чрез подлежащее Полицейское Управление и дать знать чрез подлежащих о.о. Благочинных священникам Грамолину и Миртову, при чем внушить последним, чтобы они: а) всеми силами старались оставить свою привычку и страсть к табакокурению, и, б) держали бы себя так, чтобы не подавать повода к нареканиям; 2) самого доносителя, крестьянина Лукина, как неправомыслящего в делах веры подчинить особому негласному пастырскому смотрению, дабы не дать ему впасть в сектантство, о чем и дать знать для надлежащих распоряжений Благочинному, и 3) за сим настоящее дело почесть производством оконченным и сдать в свое время в архив.

Источник: Протокол №531 от 14 декабря 1904 г. Журналы Екатеринбургской Духовной Консистории №500-570 за 8 — 31 декабря 1904 г. // АЕЕ РПЦ Ф. 5. Оп. 2. Д. 34. Л. 89-99.